14.10.2013

    Они стали собираться. Ведунья достала из сумки высокие тёплые вязаные носки, такие же юбку с кофтой, резиновые чуни. Эльза с удивлением наблюдала за ней, и они молча переговаривались.
    - Что это? Зачем такие тёплые вещи?
    - В том месте, дочка, холодно и слякотно, там осень, промозглая и затяжная. И надеяться нам не на кого. Там нас с тобой никто не ждёт. Одевайся.
    Надев на Эльзу несколько тонких длинных юбок, как у цыган, несколько блузок и кофточек, - сверху надела всё вязаное. Потом меховую безрукавку и стёганый длинный широкий чёрный халат. Затем отошла и посмотрела, что получилось. Эльза со своими черными глазами и вьющимися черными косами смахивала на цыганку и узбечку одновременно.
    - Ну, ладно, - сказала ведунья, прикидывая что-то про себя. – Горшочек свой оставь здесь, за ним присмотрит наш сосед йог. С собой его брать небезопасно, у тебя и без него будет столько работы и хлопот, что присесть будет некогда.
    - А вы где будете? – спросила Эльза.
    - А я, доченька, в этот раз не смогу быть с тобой, - ведунья присела и усадила Эльзу рядом.- Ты сама должна будешь перенести тяготы этой отработки. Ты будешь одна против них четверых. Твоя главная задача лечить и перевоспитывать больную старуху. Даже не столько перевоспитывать, сколько постараться передать ей знания, которые помогут ей стать лучше, помогут переосмыслить свою жизнь, понять его истинный смысл и цель. Насколько только это будет возможным. Твоя задача дать ей эти знания, а уж возьмёт она их или отвергнет из-за нежелания и лени – это уже не твоя вина.
    И остальных ты тоже должна будешь попытаться переменить любовью и терпением. А ещё день и ночь в течение этого времени ты должна будешь нести покаяние за деяния своей прошлой жизни. При каждом удобном случае проси прощение у всех членов семьи. И знай, как только тебе придётся особенно туго, или нужен будет совет – зови, мы теперь с тобой хорошо общаемся мысленно. Но только помни, в миру столько соблазнов, так что смотри в оба, не забывай, о чём мы с тобой говорили эти полтора года.
    Собрав сумки и одевшись, они встали, взявшись за руки и образовав круг, закрыли глаза и через секунду в лицо Эльзе хлестнул мокрый снежный ветер. Открыв глаза, она увидела короткий переулок с одноэтажными невзрачными домами, грязную снежную кашу на дороге, и высокий дощатый серый забор, возле которого они стояли.
    - Мы с тобой лекарки, - произнесла ведунья, и стала стучать палкой в ворота.
    За забором залилась собачонка, и послышался грубый мужской голос: «Ну, кого там ещё принесло!»
    Открыв ворота, он окинул женщин недовольным взглядом и буркнул: «Чего надо?»
    - Мы лекарки,- ответила ведунья, - ходим лечим, нет ли у вас больных в доме?
    - Да больные-то есть,- протянул хозяин, - да вы, поди, семь шкур сдерёте…
    - Договоримся, - пообещала ведунья.
    Он пропустил их во двор, задвинув за ними тяжёлый засов. Они поднялись на невысокое крылечко и вошли в дом.
    - Кого там ещё черти принесли? – раздался неприветливый старушечий голос.
    - Лекарки, - ответил сын.
    - На што они мне уже, лекарки эти, - заворчала старуха. – И где деньги на них брать.
    - Мы посмотрим вас и дадим лекарства за ночлег, - громко ответила ведунья с порога старухе.
    - Ну, проходите сюда, - голос стал мягче.
    Раздевшись, ведунья с Эльзой прошли в комнату больной и остановились в дверях. В большой комнате, с двумя окнами напротив входа, стояло две кровати, слева и справа от окон, в углах. Между окнами же ещё и помещался высокий шкаф чёрного дерева с посудой. Посередине, между кроватями и шкафом, стоял круглый стол, накрытый тонкой плюшевой бордовой скатертью с вышитыми по углам птичками на цветущих ветках в китайском стиле. Над столом висел низкий абажур из бордового атласа, чуть светлее скатерти, с китайским узором гладью. Под абажуром на столе стояла керосиновая лампа.
    Слева и справа от входа по углам стояли высокие шкафы того же чёрного дерева.
    - Ну, садитесь, что ли, - махнула старуха рукой в сторону стола, возле которого стояли два массивных табурета.
    Женщины сели к столу, ведунья стала доставать из сумки банки и склянки с мазями и настойками.
    В соседней комнате послышался стук, что-то упало, потом звуки борьбы, что-то разбилось. Мужской голос заорал, а женский очень громко зашептал, как ей надоели эти пьянки. Затем в комнату вбежала женщина лет 40 и закричала матери, что она уже не может больше так жить. Старуха ударила кулаком по кровати и прикрикнула: цыц, в своём доме я хозяйка. Позови брата. Женщина ушла, и зашёл мужчина лет 33-35, который встречал их.
    - Ну-ка, помоги мне встать, - сурово и властно сказала она. Сын подошёл и помог ей подняться. Она тяжело и грузно с помощью сына опустилась в большое плетёное чёрное кресло, закрытое толстым покрывалом. Отдышавшись, она чуть прибрала рукой свои седые волосы. На вид ей было 65-70 лет, грузная, отёчная, с мешками под глазами выпивающего человека. Сын тоже был под стать матери.
    - Видишь, гости у нас, принеси-ка там … чего-нибудь, - велела мать, оглядывая гостей.
    - Чего-нибудь твоя доченька грохнула, - язвительно ответил тот.
    Ведунья взяла одну из своих баночек и предложила полечиться настойкой, что она сама приготовила на травах. Старуха взяла баночку, понюхала и махнула залпом, видимо, организм очень требовал. Не успев проглотить, глаза у старухи сделались круглыми, она захватала ртом воздух, не в силах ни вздохнуть, ни выдохнуть, застучала кулаком о стол. Сын перепугался, забегал возле матери, стал хлопать её по спине, наконец, она просипела: ведьма-а, отравила-а… и, закатив глаза, стала валиться со стула. Эльза с испугом смотрела на ведунью, но та «сказала» ей: не переживай и не бойся, дочка, так надо.
    Помогая сыну укладывать мать на кровать, она удивлённо приговаривала: ой, что это с ней, может у неё на какие-то травы отвращение?
    Взяла со стола баночку, помазала мазью виски, под носом, точки на руках, ногах. Потом влила ей в рот какого-то лекарства из другой баночки, и всё выспрашивала, может мать не переносит какие-то цветы?
    Сын, совершенно сбитый с толку этим очень быстрым разворотом событий, никак не мог сообразить, как ему себя вести. Иди гнать в шею этих подозрительных лекарок, или пусть остаются – кто теперь будет лечить мать. Она ещё завещание не написала. Он был в недоумении и нерешительности.
    - Да, - отвечал он невпопад, - мать тяжело дышит на пасеке у соседей, поэтому мы не держим пчёл. И мёд она не может кушать. У неё начинает сильно болеть голова, и она покрывается пятнами.
    - А где ваш отец?- спросила ведунья. – Кто делал эту красивую мебель?
    - Да, это делал отец, - голос сына выражал то ли страдание, то ли сожаление, то ли какую-то тоску. – Но он умер года три назад, пил сильно. Был мастером на все руки. Пока он был жив, мы и горя не знали, жили хорошо. А потом… И мать пристрастилась за эти три года, да и я тоже сильно пью, - махнул он рукой. – Муж сестры вон тоже с отцом работал по мебели, тоже хорошо заливал. По пьянке и замёрз прошлой зимой.
    Вошла сестра на последних словах брата, и начала ругать и его, и мужа, и отца, ругать и плакать.
    Через несколько минут очнулась старуха, увидела лекарок и закричала, что они мошенницы и аферистки, они специально пришли её отравить, чтобы обокрасть. Если они немедленно не заплатят ей крупную сумму денег, она сдаст их охранникам из города и их упекут в тюрьму на всю жизнь, и что у неё ещё есть связи кое-где.
    Старуха кричала таким сильным и зычным голосом, что прибежал внук, и все домочадцы смотрели на неё изумлёнными глазами.
    - Мама, тебе лучше? – спросила дочь. – Ты уже давно так не кричала, у тебя не было на это сил.
    Старуха удивлённо замолчала. Она в сердцах и не заметила, что действительно, орала и злилась так, что теперь у неё раскалывалась голова. «Ну, вот, теперь нужны пиявки!» - раздражённо проговорила она.
    Ведунья встала и подошла к больной.
    - Послушайте, - заговорила она негромко, - зачем нам ссориться? Если нас посадят в тюрьму, то вас будет некому лечить. А у вас столько болезней, что вылечить их не хватит жизни, что у вас осталась.
    Присев на кровать, ведунья стала ещё тише перечислять все болезни, которые имелись у больной. Затем она поднялась, и вернулась на своё место за столом.
    - Я предлагаю вам, - продолжила она, - вот что. Я оставлю вам свою ученицу, она по силе и умению почти не уступает мне. Полгода она будет жить у вас вместо прислуги и сиделки, лечить вас, но если вы не будете её слушаться, вы не встанете на ноги, и здоровье ваше к вам не вернётся. Если вы хотите вылечиться – соглашайтесь. Если нет – мы уходим.
    - Ладно уж, - проговорила старуха после минутного молчания, - я согласна. Спать будешь здесь, - показала она Эльзе на кровать напротив.
    - Ну, вот и хорошо, - ответила ведунья. – Тогда мы обговорим кое-какие моменты. Моя ученица всё время в течение полугода находится при вас. Она ухаживает за вами, но вы обязаны выполнять все её рекомендации. Вы хотите вылечиться?
    - Что-то я не верю в эти ваши сказки, - прищурив глаза, ответила ведунья. – Чем докажете?
    - Ну, что ж, - ведунья обвела взглядом комнату. Взяла с окна комнатный цветок ваньку мокрого, и отломила веточку с цветком длиной с мизинец. Макнула этой веточкой в маленькую скляночку с густым составом, приложила к отломленному концу. Подержала с минуту пальцами и отпустила. Веточка приросла к своему месту. Два цветочка на ветке были раскрыты, третий в бутоне. Подержав ладошки возле бутона, ведунья убрала руки и все увидели распустившийся бутончик. Все ахнули. Бабка смотрела, не отрываясь, от цветка. Никто ничего не говорил.
    - Ведунья пояснила: «Если мы умеем готовить такое снадобье, которое заживляет раны даже цветку, неужели мы не можем вылечить человека? Но если вы не желаете избавиться от своих болезней, которые вы нажили себе за всю свою жизнь – что ж, болейте дальше. Идём, дочка».
    Ведунья стала собирать в сумку свои баночки с мазями, но старуха остановила её: «Хорошо, я согласна».
    Тогда пообещайте, что вы будете выполнять всё, о чём будет говорить вам моя ученица, и что необходимо будет выполнять неукоснительно.
    - И что уж такого надо будет выполнять? – язвительно удивилась старуха.
    - Ну, например, нельзя будет пить. Нельзя курить. Нельзя плохо думать о людях, плохо к ним относиться. Совершать плохие поступки, воровать, обманывать, клеветать, нужно будет соблюдать посты.
    - Ой, а я-то уж думала! Это мы всё знаем, и соблюдаем, в Бога-то, чай, веруем!
    Ведунья «проговорила» Эльзе: ну, вот, видишь? Вот и надо будет объяснять, что не всё является тем, чем кажется.
    - Ну, что ж, - ответила ведунья, поживём-увидим. Если вы действительно всё соблюдаете, то вылечитесь очень быстро. Если же не вылечитесь – это будет указывать только на одно: что вы неискренни в своих поступках.
    Гостей напоили чаем, накормили, и уложили в отдельную комнату. Рано утром ведунья попрощалась с Эльзой и ушла.

 

Go to top